Avtor | Дата: П`ятниця, 18.09.2015, 17:09 | Сообщение # 1 |
Offline
Генерал-полковник
&&?>
Группа: Администраторы
Сообщений: 1566
| Глава Отпуск
Был конец лета. Лиза растирала ногу, так неожиданно сдавшую позиции. Боль в коленном суставе была ощутимой – нужно было выйти на ее причину. У Лизы таких причин было две, третью язвительно подсказал Павел: «Есть меньше надо – боль уйдет вместе с лишним весом». В чем-то он был прав – ночные посиделки с гостями за всегда праздничным столом – это только часть правды. У Лизы было свое мнение: - Вопреки всему, я снова втянулась в фазу активной активности – внешней деятельности с излишними эмоциями, вместо того, чтоб преклонить колени и довериться. Хотя, с другой стороны, и ногами кто-то должен был поработать… Как она рассчитывала на этот отпуск! Собраться, восстановиться, опустошиться и наполниться исцеляющей силой природы того края. Чтобы что-то отдавать, нужно прежде наполниться. «Я и тысячной доли своей за покой не отдам…», - прозвучала изнутри знакомая мелодия на стихи Светланы. - И ничего не поделаешь… Назвался груздем… со всеми вытекающими последствиями. Не нужно было даже напрягаться, чтобы придумать сказку о грузде, который прятался от кузова – это была августовская история Лизы. С другой стороны, ей почти всегда хотелось быть востребованной: - Поехали… - так началась цепочка записей о том, как она докатилась до такой жизни: «Событие первое – знакомство с Олегом – новым Машиным другом. Лиза невольно заулыбалась, вспоминая свою неприкрытую радость. Нескольких часов общения было достаточно для вывода: «Ему я бы доверила свою дочь». На вопрос Маши «Как он тебе?», Лиза ответила: - Смотрю на него, а вижу своих будущих внуков. Эмоции накрывали конкретно. - Перестань лосниться, - как всегда в тему подметил Павел. - Не могу… Распирает… Это выше меня. Мечты моей юности воплотились в Машкиной судьбе. Принц на белом коне, - конем была новенькая «Мазда» представительского класса: - Принц коня перевешивпает… - Мама услышала связную речь и сразу стала придумывать имена внукам, - пошутила Маша. Возможно, эта доза позитива нужна была ей для равновесия. Второй этап отпуска Лиза обозначила, как «Экзамен на гостеприимство или незванные гости». Они с Павлом были озадачены, когда их любимый Ольчик поставил их перед фактом: - Нас будет больше в этот раз. Человек десять… Если можно, снимите где-нибудь домик, но, надеюсь, наша с Натахой бронь не снимается? Слово «безвыходность» нужно было срочно трансформировать в «неизбежность», а вопрос «за что?» в запрос «для чего?». Когда она дала понять Ольчику, что будут дети, в надежде на хоть какое-то понимание, Ольчик ответила: - Мы Машку любим – пусть приезжает, заодно и с парнем познакомимся. Наступила полоса жалости к себе и мытья косточек еще не приехавшим гостям. В двух словах Лиза описала ситуацию Лике, которая поставила диагноз: - Будете сдавать экзамен на защиту личного пространства… Хороший отпуск. Продуктивный. Что-то, все же, заставляло сознание не оставлять поиска: «Что-то должно обнулиться… Но что?». Как всегда, в результате закипания мозгов, в момент их полной отключки, очень тихо пришел ответ в виде сюжета: «Они с Павлом студенты. Канун Нового Года. В общаге у друзей всё выпито и съедено. Павлу приходит идея пригласить компанию к себе домой, в смысле, к Лидии, у которой они тогда жили. Немного растерявшаяся свекровь впустила нежданных гостей, вернувшись на кухню к недоваренному холодцу и жаркому, а через какое-то время попросила Лизу выйти к ней в коридор. В чувства Лиза пришла только оказавшись прижатой к стенке взявшей ее за грудки Лидией. Увидев перед собой лицо свекрови, она отрезвела окончательно. - Вон отсюда! Все!!!» Без комментариев. Лиза вернулась к гостям и предложила всем выйти. Дальнейшее из памяти стерлось. Она не помнила, где и с кем они встречали тот Новый Год. Днями она виделась с 86-летней Лидией, слова которой: «Как хорошо, что ты у нас есть», - накладывали на невестку определенные обязательства. Лиза перевела их так: «Как хорошо, что ты можешь осознавать и стараешься принимать. Я наделала много глупостей. Делая уборку в моей квартире, не забывай и об уборке в моей душе». События начали обретать какой-то смысл. «Когда ты проживаешь ситуацию неосознанно – ты лишь одна из скрипок оркестра, и то фальшивящая. Если осознанно – ты дирижер. Опять приходим к к управлению: или ты или тобой.» Когда туман рассеялся, Лиза на чувстве благодарности начала заниматься поиском дома для гостей. Корабль Лизы знал, куда плывет и тут же поймал попутный ветер. Дом она нашла в пяти минутах ходьбы от них и тут же свела Ольгу с хозяйкой. Открытым оставался вопрос совмещения гостей и детей. Первых она терпела, вторых ждала и понимала, что «бегущую строку» со лба ей убрать не под силу – это будет заметно всем. Гости прибывали группками по нескольку человек – кто как сумел добраться. Конец августа, в общем-то, был предсказуем. Несколько дней с названием «Сорочинская Ярмарка», их дом всегда напоминал гостиницу, но ее обитателями были в основном, друзья, в смысле, люди знакомые, приехавшие к ним, Огневым (ключевое слово – хозяева). В этот раз хозяева отдыхали в сторонке, наблюдая за застольем друзей и друзей их друзей. Они не были главными на этом празднике общения, хотя, Лиза старалась вписаться в компанию. Она понимала, что тост «За хозяев» несет немного другое содержание: «Потерпите нас». Пока гости бурно общались, она продумывала, как никого не обидев, назавтра придать дому первозданный вид, чтоб Маша не догадалась, сколько народу толклось в ее комнате. Она чувствовала себя слугой двух господ, угождая то одним, то другим и поделилась мыслями с присутствующими, рассчитывпая на понимание. - Дети – это святое, - сказала Ирина, одна из гостей. - Хорошо, что ты это понимаешь, - почти с благодарностью ответила Лиза. - А чего ты так боишься? Что здесь такого? Зачем что-то скрывать от Машки? - Мы с Машей видимся, практически, раз в году. У нее в жизни новый важный этап. Мы скучаем. Мне бы хотелось, чтобы она ощущала, как мы ее ждем и как ей рады. Именно ей – она главная, она и ее парень. А ты предлагаешь мне другой сценарий: «А у нас гости. Но так уж и быть – будьте, как дома…». Понимаешь, Ольчик. Оговаривать заранее и ставить перед фактом – немного разные вещи. - Мы, наверное, вам мешаем, - заметила Наташа – молодая женщина, единственная из всех приехавшая с мужем. Лиза назвала ее про себя «буфферной зоной» за умение смягчать удары. - У нас на речке очень хорошо. Природа чудесная… - как бы между прочим проговорила Лиза. - Пойдемте на речку, - скомандовала Ольчик, не забудьте с собой захватить… Первый выдох за почти два дня… Можно и в шезлонг… Уже через несколько минут тишину нарушил звук подъезжающей машины. «Пусть Павел…», - подумала Лиза, уплывая в свои реалии. - Лиза – это тебя… Следующее состояние было похоже на полную потерю контроля над собой: - Кто там еще, - она увидела Валентину с отцом. «Прямо, дежавю, похоже, именинный пирог не съеден до конца», - подумалось ей, но она тут же осадила себя за прошуршавшую мысль. «Это не шутки». Возможно, Лизе нужно было самоотождествиться, найти в себе самой какой-то островок с собственным именем «Лиза». Возможно, сданный в архив сценарий требовал продолжения, а она не была к этому готова, и поэтому сорвалась: - Валя, какие у тебя проблемы? Что еще от меня нужно? Моя роль закончилась. Чего ты от меня ждешь? Что могла я сделала. Я художник, а не врач. - Сэргий Пэтровыч, з якым ты балакала, выходыть з отпуску. Треба йому подзвоныть. - А я при чем? Звони… - Треба, щоб ты – ты вмиеш. - Валя, а ты когда будешь? Твоя жизнь нужна мне или тебе? Доктор тебе сказал – нужны твои усилия! У тебя одна проблема – ты в свои микробы веришь больше, чем в помощь свыше. - Успокойся. Возьми себя в руки. Не ори! Что тебе трудно позвонить? Тебя же больше ни очем не просят… - Павел попытался смягчить ситуацию. - Я знаю заранее, что откажут. Ответ будет: «Нет». - Это уже не твоя забота, - Павел был раздражен. Она поняла, что наедине их ждет неприятный разговор. - Хорошо… Прийду. В среду в 11 00. Подожди, - уже более спокойно сказала Лиза: - Я тебе книгу привезла. Евангелие от Иоанна. Это твое лекарство, - она вынесла книгу и на листке блокнота написала большими печатными буквами молитву-установку, программирующую на выздоровление. - Приду – поговорим. - Спасыби… Буду чекаты. Машина отъехала, но в воздухе была тяжесть от невысказанных претензий. - Если ты еще раз на кого-нибудь при мне так отвяжешься, я с тобой разведусь. Ты сама заварила эту кашу. Отказала бы с самого начала – и проблем бы не было. А теперь… Присадила – тащи. Тебя за язык никто не тянул. - Я пойду… Не психуй. Всего лишь хотела вселить надежду в человека, сместить акценты… - Ты сама заварила эту кашу… Потом был шезлонг, но уже с чувством вины, блокнотиком в руках и «на включении: «Хотела улететь, а прилетела… Точнее приплыла». К вечеру вернувшаяся с реки команда начала подтягиваться к беседке на традиционную трапезу. Лиза присутствовала только внешне, душой она была уже «завтра». Хорошо, что перстали звучать вопросы, типа: «Ты нам не рада?». Чему не была рада Лиза точно – так это своей реакции на протисходящее, она считала себя более покладистой и уравновешенной. Спать она пошла чуть раньше с мыслью о настройке на третий день, обозначенный ей, как «Совмещение» или «Накладки». С утра, когда гости отправились на ярмарку, ради которой, собственно, и приезжали, она принялась «уничтожать следы чужого присутствия». Выглядело это именно так – все менялось, переставлялось и перестилалось и было похоже на смену декораций перед новым действием спектакля. Радовалась, что никто не смущал и не мешал. Она устала от себя самой. Внешне старалась быть милой, внутри же держала оборону. Было ощущение, что невидимая сила трудится над расширением объема ее души, а эго сопротивляется изо всех сил этим новым возможностям: «Не тот возраст. Пора остепениться. Было время. Отгуляли. Уж здесь-то…». Монолог можно было продолжать до бесконечности. При виде детей внутри Лизы разлился покой и благодушие. Состояние катастрофически быстро начало сворачиваться, когда стали стекаться гости. Все же, вечер удался. Дети отправились на посиделки к друзьям, Лизе же почти тошнило от внутреннего дискомфорта. Совмещение давалось ей хреново. Наступило утро заключительного многолюдного дня. Маша с Олегом еще спали, когда народ начал стекаться к беседке, ставшей за эти дни местом сборки. Одна гостья каким-то образом просочилась мимо Лизы, пытаясь проникнуть внутрь дома. Лиза осознала себя стоящей возле двери лицом к растерявшейся даме: - Зачем тебе туда? - Одеяло занести. Спасибо… - неуверенно сказала та. - Я же попросила тебя оставить на веранде. Туда нельзя. «Прямо охранник, - подумаала она о себе: оружия не хватает». Остаток дня она лавировала между одними и другими, пока не отравилась собой окончательно. - Я потеряла себя, - сказала она во время прощального обеда: - Чувствую себя шавкой, которая к одним ластится, а на других рычит и даже кусает… Я себя не уважаю… Вот так. В общем-то ее никто особенно и не переубеждал. Когда о двор вбежало два пса от соседей и стали в поисках еды переворачивать все, до чего доставали, Лиза схватила прут и с криком: «Домой!» стала их прогонять, кто-то из ребят спросил: - Это ты нам? - Задрон принимается, - с улыбкой ответила Лиза: - Тем более, что я играю открытыми картами. Дети с утра уехали на речку в надежде, что по возвращении никого не застанут. Но, как это обычно бывает, машины столкнулись на въезде во двор и стояли нос к носу, ожидая, кто уступит. «Да, лобовая ситуация», - подумала Лиза. Машина гостей дала задний ход, пропустив хозяев. - Ма, я прямо детство вспомнила, когда у нас по десять человек жило… - и Маша была права, хотя поменялись характеристики гостей, мы не поменялись. - Ото ж… А дальше вспомнилась лекция об умении управлять временем, и Лиза применила технику качественного проживания каждого мгновения – наполнения его радостью, высшим смыслом, вплоть до ощущения «небесной пуповины». - Как хорошо… - пожалуй, «лосниться» она уже не станет. Слишком болезненно уравновешиваться. Лучше учиться держать состояние беспристрастия. Прощание с Машей и Олегом, день на восстановление, а потом Валя. Это только кажется, что сделать звонок нужному лицу просто. Во-первых, нужно выстроить портал, соединяющий души через точку, где мы все едины. Во-вторых, настроиться на проблему человека, ощутить боль, как свою, пропусив ее через свое сердце. В-третьих, соединить свое сердце и душу, о которой ходатайствуешь, с сердцем Высшего Учителя, озвучивая просьбу, как-бы, из Его сердца. Тогда можно рассчитывать на какой-то результат. Точнее, понимать, что это и есть оптимальный результат. Сделано все возможное. Лиза понимала, что к ней Валю привела Матронушка. Она в свое время прочла много мистической литературы о помощи святых простым людям. Все, что нужно – это сделать сказку реальностью, совершить чудо веры. Занижать планку не хотелось. Вечером «пошаманить» пришли Елена с Виктором. За плечами Елены диагноз онкология четвертой стадии, пережитая ею три года назад – уж кто, как ни она, может помочь Валентине в тонких планах. Она по сути – живая модель «воскрешения из мертвых». Они с мужем были слушателями одной из школ внутреннего пути, которых сейчас в стране достаточно для того, чтобы переключить население на иную волну. - Мне кажется, что ты должна сделать всё возможное, - сказала Елена: - Если человек обратился именно к тебе – используй весь резерв. Елена прошла свою точку невозврата и была участиком этого спектакля, остальные лишь зрителями. - А я считаю, если попросили сделать звонок – поговори, и на этом всё. Н лезь, куда не просят. Ты ведь не знаешь, какой там кармический замес, вдруг, потонешь… - это было предложение Павла, Виктор с ним согластился. - Пересплю с этим, утром решение придет само. Кстати, вы там берег чистите, - обратилась она к Виктору и Елене: - Я завтра присоединюсь, перед Валентиной динамическая медитация не помешает. - Грабли захвати, - попросила Елена. Лиза ощущала себя звеном в цепочке событий… не ее событий. Стоп! Почему не ее? Если она – часть целого и если это Целое обращается к ней, например, через Валентину, почему онане может пойти Ему навстречу, или своей непроявленной природе, чтобы ее проявить? - Что я себя так уговариваю, будто от этого зависит судьба человечества? «Зависит судьба человечества… здесь… в этом краю… ты имеешь дело не просто с человеком, но с проводником духа этих мест, пораженным злобой, ненавистью, клеветой, непрощением… Дух глубин и духи злобы поднебесной… твой выбор…» Это была контактная информация и Лиза понимала это очень хорошо, повысив степень своей ответственности за происходяще, она готова была принять решение. Утром она уже пробивалась к Лике, чтобы раздобыть контакты местных целителей. «Пусть будет. Вдруг медицина откажет». Составила несколько молитвенных текстов – покаянный, просьбу и благодарственный. Написала пошаговую инструкцию о том, что нужно делать, если откажут врачи. Все аккуратно вложила в папку, добавив латунный крестик на веревочке, который случайно материализовался на дачном стиллаже. «Это ж надо – прямо в тему». На берег пришла первая и начала равнять граблями перепады на поверхности песка. Вскоре присоединилось еще человек пять, работа закипела, корчевали, жгли, сплавляли растения по реке. К Вале Лиза пришла за час до назначенного времени настроиться. - Шо ты мэни за кныжку дала, - спросила Валентина, увидев Лизу. - А что? - Вчора увэчэри я прочитала… Дывлюся – биля мого лижка якись люды у билому. Багато так людей на мэнэ дывляться и вси нэзнаёми. Я хочу систы, а воны: «Лэжы». Пытають: «Жыты хочеш?» Кажу «Да». - Ничего себе!!! Ты даешь! Похоже, достучалась до небес… В общем, классно всё. Теперь ты понимаешь, что помимо земных врачей есть еще небесные – внутри тебя. Ты их активировала. Пробудила к жизни. Смотри – видишь свой погреб? Там темно, сыро и холодно. На нем висит замок. Представь, что вдобавок ржавый. Именно в этом погребе ты держишь своего личного Бога. Он бессилен, чтобы помочь тебе. Твои шаги: смажь замок и найди ключ – это твои молитвы, вера и чтение Евангелия. Выпусти Его на свободу и позволь быть хозяином в своей жизни. Твой Бог живет в твоем сердце. Считай, что операция, которая тебе так необходима – это и есть открытие погреба. Когда ты осуждаешь, злословишь и проклинаешь, твой замок становится литым – отверстие на нем зарастает. Вообще-то, по-хорошему, можно попросить прощения у всех, по кому ты так или иначе прошлась язычком. Покаяние – путь к исцелению. - За мэнэ свичку в цэркви поставылы на смэрть… Я знаю хто… - И я знаю – ты сама. Каждый раз, когда человек сквернословит или проклинает, он ставит себе свечку на смерть. - Як шо я здужаю – пив року у монастыри поживу у Полтави. Я вже своим сказала. - Идея неплохая. Хоть сил наберешься. - В мене родычи баптисты у Сэвастополи. Раниш я часто з сестрою балакала, зараз дорого. А мэни ни з ким про такэ… Ото и лаемся. - Пора звонить… - Давай. З мого тэлэфона. - Кто это, - док почти сразу вышел на связь. - Вспоминайте нас. Прямо перед вашим отпуском вы беседовали с женщинами из Полтавской области. Валентина… Вас ей порекомендовал один из Ваших пациентов. - Всё… Вспомнил. Перезвоню через час. - Хорошо - Часок еще подождем, если что – наберем снова… Перед Лизой сидел пятидесятилетний ребенок иногда ласковый, иногда агрессивный, доверчивый и злобный, и она находу придумывала для него сказку с хорошим концом. А Валентина раскрылы свой род, рассказав о тяжкой беспросветной жизни предков, привязанных к земле и хозяйству, главной радостью которых было вдоволь наесться. Прошло полтора часа. - Звоним, - убежденно сказала Лиза, набирая номер Сергея Петровича. - Не брет, - разочарованно добавила она, выключая телефон: - Наверняка ты уже черном списке… Вот что. Я сейчас со своего телефона отошлю СМС и пойду. Перезвонит – дашь мне знать. - Валентина ждет Вашего звонка. Помогите ей. Спасибо! Ближе к вечеру док позвонил Валентине, посоветовав ей срочно ехать в больницу и приехав, соединить его с начмедом, а поздно вечером Лизе, очевидно, чтобы расширить степень ее полномочий в этом деле: - Вы понимаете, что она – дитя. Ей надо заниматься. У нее есть в окружении кто-нибудь толковый? Почему Вы не написали письма депутату, в облздрав и клинику Амосова? Я же вам говорил еще тогда? - Я не восприняла это на свой счет… - Еще не поздно. Пойдите в сельсовет и напишите. Узнайте адресаты в интернете. Ей нужна срочная операция на сердце. У нее порок. Сделайте это. Это ведь не сложно. Попросите, чтоб поставили на льготную очередь. У нас же медицина бесплатная… Я со своей стороны помогу, чем могу – поговорю с кем надо. Она меня завтра в Полтаве наберет… Мы договорились. Лизе стало невыносимо стыдно, что человек такого ранга хлопочет о незнакомой ему женщине, а она при этом кокетничает и придумывает отговорки. - Хорошо… постараюсь… завтра утом пойду в сельсовет. - Будьте здоровы! - Удачи Вам! 22 00. Наверное, для Ольчика не поздно… - Оль, привет! Мне нужно составить несколько писем для одной женщины из села, чтоб ее поставили на льготную очередь в клинику Сердца. Я не знаю формы и адресатов. Пробьешь? - Пробью. Утром перезвоню. В письма нужно еще вложить ксерокопи выписки и удостоверение инвалида. - О, Боже… Мне надо с утра бежать к ней за информацией и просить родственников, чтоб до больницы заскочили в копировальный центр. Лиза заметила, что все неприятные ощущения и страхи уходят, когда начинаешь шевелиться – делать какие-то шаги. Утро прошло бодро. Лиза пришла в чувство относительного покоя только переступив дверь сельсовета. Ее встретила приятная женщина Галина, очевидно, одна из секретарей. - Вашей односельчанке нужна помощь. Наберите, пожалуйста несколько писем – вот адреса, а здесь форма. Ксерокопии документов подвезут позже. Валя Дубовик… Может Вы знаете? Я шоколодку занесу… - Нэ трэба шоколадкы. Валя моя кума и жывэ в наший хати. Я и так зроблю всэ, що трэба. Спасыби… - Я после обеда прийду – подделаю подпись. С утра тренеровалась. Как раз и копии подвезут с Полтавы… - Добрэ. После обеда, когда письма были составлены, укомплектованы и разложены по конвертам, Лиза с чисой совестью отправилась домой. На пол-пути решила поблагодарить Светика за участие. - Нужно, чтобы на письмахбыл штамп заказных с ведомлением. Лучше перестраховаться. - Что, мне опять возвращаться? - Наверное… - Ну, спасибо… - Удачи! Минут через десять Лиза снова была в сельсовете. - Я у вас тут прописалась, по ходу, - сказала она, оставляя на столе полтинник: - Письма заказные с уведомлением. Деньги общественные – на добрые дела, не переживайте. Удачи! Лиза была вкрай измотана физической активностью последней недели и не забрасывала в сознание вопросов: «Так что же все-таки будет с Валентиной?». Она просто переключилась на творчество, расписывая бутылки – это был её реллакс. Прошло чуть больше двух недель. Ей позвонила Галина из сельсовета, сказав, что пришло письмо из клиники Амосова, в котором Валентину приглашали в консультативную пликлинику при институте. Это было необходимо для того, чтобы стать на льготную очередь. - Галочка, хорошо. Какая моя роль во всем этом? Вот ты звонишь мне… Для чего? Мне что, всё бросить и ехать к вам? - Ни… просто хотила спытаты, що робыты дали? Валю завтра выпысують з Полтавы. - Дали брать выписку, письмо и ехать на Киев. Метро Черниговская – там подскажут - Спасыби, Лизонько… - Нэма за що… Звоните, если что. Позвонила сама Валентина из Киева, из института Амосова: - Лиза… Цэ я… Мэнэ готують до операции… Помолиться за мэнэ… можэ свичку в храми поставыш? - Хорошо, Валя. Обзвоню своих и в храм зайду… Держись
|
|
| |